Как неверная идентификация может стоить человеку свободы

С точки зрения экспертной практики идентификация по голосу и речи – простая и одновременно чрезвычайно интересная задача фоноскопической экспертизы. Проста она потому, что ее решение подчиняется строгой и годами отработанной методике, а интересна потому, что каждая идентификация – это возможность заглянуть в мир языковой личности человека. Словарный запас демонстрирует род деятельности и характер образования, умение строить высказывания – жизненный опыт и степень коммуникабельности, а уж о многообразии возможных речевых дефектов лучше и не начинать говорить, иначе придется посвятить этой теме целый отдельный текст.

Идентифицируя человека по голосу и речи, при условии пригодности и сопоставимости образцов ошибиться практически невозможно. Тем не менее, не раз на консультации и при рецензировании мы сталкивались с заключениями фоноскопической экспертизы, в которых идентификация по типовой методике проведена неправильно и на фонограмме идентифицированы люди, которые в действительно не принимали участия в разговорах.

Случай №1: фефекты фечи

За консультацией обратился господин N, которому приписывается участие в преступных действиях, которых он, с его слов, не совершал.

Открыв заключение фоноскопической экспертизы, мы увидели, что всю фоноскопию проводил один эксперт-лингвист, который провел и инструментальный анализ (это прерогатива эксперта-акустика), и аудитивный, и лингвистический. При этом лингвистический анализ имеет исключительно описательный характер: крайне бедно охарактеризован уровень синтаксиса и лексики (совпадающих признаков мало и они чаще всего нерепрезентативны, например, «преимущественно простые синтаксические конструкции», «использование в речи уточняющих и пояснительных конструкций», «наличие предложений с однородными членами» - такие признаки присутствуют у подавляющего большинства носителей русского языка).

Одновременно в заключении очень подробно описаны речевые дефекты каждого говорящего, общая совокупность которых соответствует человеку с ДЦП / синдромом Дауна / расщелиной нёба и букетом неврологических заболеваний, но не господину N, который регулярно в силу профессии проходит медицинские осмотры. Из всех перечисленных дефектов совпадало с реальностью только неправильное произнесение звука [Р], но и оно было диагностировано экспертом неправильно (для тех, кто не знал: существует около десяти различных видов дефектного произнесения [Р]).

По некоторым причинам мы не проводили рецензирование данного заключения и независимое идентификационное исследование, однако в порядке консультации дали N совет взять у логопеда справку об имеющихся речевых нарушениях. Интересно, что эта справка была принята судом во внимание и благодаря ей некачественное заключение было исключено из числа доказательств по делу, а N - из числа обвиняемых.

Случай №2: «Ай! не он! не он!»

В наше экспертное учреждение поступило заявление господина А на проведение фоноскопического идентификационного исследования. Господин А предоставил ряд аудиозаписей телефонных переговоров, которые он скопировал при ознакомлении с материалами дела, а сам он лично явился в экспертное учреждение для дачи образцов голоса и речи. Также А предоставил заключение фоноскопической экспертизы, в котором ему приписывалось участие в предоставленных переговорах и указывалось, какие реплики принадлежат А.

В телефонных переговорах участвовали трое мужчин, М1, М2 и М3. М1 звонил М2 из Хабаровска и договаривался с ним о поставке грузов в Барнаул, а М2, являясь менеджером, периодически согласовывал те или иные вопросы со своим руководителем, М3, и время от времени передавал ему трубку. Согласно фабуле дела, оказавшись в Барнауле, грузы таинственным образом исчезли. Вместе с ними исчез и М2.

Господин А был идентифицирован в разговорах как М2 – лицо, ответственное за получение грузов и расчет за них. Предварительно сравнив М2 и А, мы удивились: степенный, размеренный баритон А никак не походил на суетливый, сбивчивый тенор М2. Подробное сравнительное исследование показало более 50 различающихся признаков А и М2 на всех уровнях – аудитивном, синтаксическом, лексическом, грамматическом, фонетическом и др.

Несмотря на то, что вопрос сравнения А с другими дикторами на фонограммах не ставился, для формирования внутреннего экспертного убеждения мы сравнили А с М1 и М3 и обнаружили, что в действительности А принадлежат реплики М3 – руководителя фирмы, для которой были предназначены поставляемые грузы. Согласно материалам дела, М2 (менеджер) ввел М1 (поставщика) и М3 (своего руководителя) в заблуждение и похитил грузы. А некомпетентное идентификационное исследование поставило М3 на место подозреваемого, хотя в действительности он был такой же жертвой обмана, как поставщик.

Заключение было приобщено к материалам дела, а следствие возобновило поиски М2.

От подобных ошибок не застрахован, к сожалению, никто. Однако фоноскопическая экспертиза – инструмент более точный и доказательный, чем субъективное узнавание по голосу. Фоноскопическое исследование всегда может быть проверено, проведено повторно, оно содержит простые и понятные аргументы, поддающиеся прозрачной оценке судом. Именно поэтому фоноскопическая экспертиза по праву может считаться объективным инструментом установления истины.

В случае неверной идентификации Вы можете:

• провести рецензирование заключения фоноскопической экспертизы
• провести независимое исследование
• получить консультацию специалиста и выработать дальнейшую стратегию действий

Консультации по вопросам фоноскопической экспертизы проводятся в нашем экспертном учреждении бесплатно. За консультацией можно обратиться как очно по тел. (3852) 63-08-56, так и заочно, прислав материалы и вопросы по электронной почте info@lingva-expert.ru.

Читайте также:

Как самостоятельно оценить фоноскопическую экспертизу
Идентификация по голосу и речи: требования к образцам